Отрывок из воспоминаний Галины Вишневской
«В те годы, когда наши правительственные делегации ездили по западным странам «налаживать отношения», они часто брали с собой «тяжёлую артиллерию» — артистов. Певцы, скрипачи, пианисты, красивые балерины помогали членам нашего правительства, не привыкшим к светскому общению, создавать непринуждённую обстановку на банкетах и приёмах. На этот раз поездка была особенно щекотливой: первый визит советской правительственной делегации в Югославию после разрыва Сталина с Тито. Ехали на поклон, мириться, и вот на этом самом замирении я и присутствовала.
Пришли они все на приём в советское посольство в Белграде после целого дня совещаний. Здесь я познакомилась с Булганиным Н.А. — тогда Председателем Совета Министров, и с Хрущёвым Н.С. — Первым секретарём ЦК КПСС. Остальных я знала уже раньше. После концерта в небольшой гостиной ко мне подошёл Булганин, сказал, что несколько раз слушал меня в Большом театре, и пригласил ужинать за центральный стол — таким образом, я оказалась рядом с ним, Хрущёвым и Микояном. Напротив сел Тито с женой, молодой, красивой женщиной, и я во все глаза уставилась на знаменитого «продажного изменника и предателя» которого вот уже несколько лет все советские газеты взахлёб и с упоением обливали грязью.
… (В Белграде — Б.В.) со всех стен глядел голливудский супермен — молодой, мужественный, широкоплечий мужчина, — а здесь, за столом создавалось впечатление, будто видишь его через уменьшительное стекло: среднего роста, мелкие черты, лет шестидесяти… Манерами напоминает Сталина, подумала я, — те же медленные «значительные» движения и жесты, мало говорит… Вот также и Сталина разукрашивали наши художники, а был он рябой и маленький, невзрачный человек.
Атмосфера за столом была напряжённой. Видно, нелегко давались «исторические» переговоры нашим «ходокам». Тито был преувеличенно спокоен, очень сдержан — чувствовалось, что поставил стену между собой и гостями и не собирается убирать её сразу, в один день. У наших все роли были расписаны заранее: Микоян как тамада провозглашал тосты, Булганин поддерживал светский тон беседы, а Хрущёв этаким своим в доску рубахой-парнем напирал и всё лез целоваться. «Йося, да перестань ты сердиться! Ишь, какой обидчивый! Давай лучше выпьем и — кто старое помянет, тому глаз вон!..»
Но Тито всем своим видом показывал, что память у него хорошая, а глаз ему не вынешь — в своей стране он царь и бог. Спокойно, по-хозяйски наблюдал он, как посланники великой державы перед ним шапки ломают. Чувствовалось, что ему хочется продлить удовольствие, что он давно ждал этого часа: нет-нет да и промелькнёт в глазах ироническая ухмылка. Да, думаю, крепкий орешек — самому бате-Сталину не по зубам пришёлся.
Генерал Серов, после Берии глава КГБ, подошёл ко мне сзади и шепчет на ухо: «Скажите тост за жену Тито.» Что за чёрт! Мужиков за столом полно, вот им бы в самый раз и провозгласить тост за даму — при чём тут я! Вроде даже и неловко — женщина за женщину… Да ничего не поделаешь — встаю и жалобно провозглашаю: «Предлагаю выпить этот бокал за мадам Тито…» Прозвучал мой тост в той атмосфере ни к селу, ни к городу. И здешний диктатор изволил засмеяться! Впервые за весь вечер. «Мадам! Какая она мадам, она всю войну партизанкой была, стреляла и убивала!» Правда? Вот никогда бы не подумала — такая красивая женщина…
Он хохочет: «Вот теперь будете знать, что бывают красивые партизанки». И с гордостью смотрит на жену. Разрядилась атмосфера — правильно рассчитал гебешник-то! Тут Хрущёв подхватился: «А ну, девушки, спляшем!» И пошли наши вожди ногами кренделя выделывать, ну и мы с ними — вперёд, «тяжёлая артиллерия»! Да только не очень-то помогло — Тито плясать не пошёл. Откуда у советских правителей эта страсть к танцам? Причём танцуют неумело, по-деловому… Никогда я не видела за границей на приёмах, чтобы президенты великих держав, подвыпив, пускались плясать какого-нибудь гопака! Потом Булганин мне рассказал, как Сталин заставлял их плясать на своих ночных обедах — может оттуда и пошла эта плясовая лихорадка?»
