Белградский ябеда
Если перевести с сербского слова тужибаба или тужидеда, получится что-то вроде ябеды-корябеды, только разделённой по полу (для точности определения, видимо). Так вот самой большой ябедой-корябедо в Белграде меж двумя мировыми войнами был некий господин Панич, умудрившийся привести в суд не меньше тысячи ответчиков.
Можно сказать, что до 1937 года он был если не самая популярная личность в суде, то точно чаще всего встречающаяся. Практически ни одно заседание не обходилось без этой фамилии. Судья с некоторой обречённостью произносил: «Панич!» -, и в зал степенно входил мужчина с ворохом самолично исписанных бумаг. Он был готов к любому процессу и большинство из них действительно выиграл.
Белградская пресса частенько посвящала свои страницы этой персоне. Интересно, что журналисты ни в одной статье его полного имени не называли, но описывали Панича как слегка сутулого дядечку с румяным бритым лицом, седыми редеющими волосами и портфелем под мышкой.
— Пусть свет говорит, что хочет, люди есть люди, — сказал он как-то репортёрам перед дверью суда, ожидая, когда его в очередной раз вызовут, дабы изложить свои претензии. Панич не гнушался высмеивать отдельных лиц, не стыдился прозвищ — просто знал, зачем он здесь, и больше ничего его не волновало.
Вообще-то господин Панич изначально был фармацевтом, но оставил семейный бизнес и занялся реставрацией домов. Вот тут-то и началась бесконечная судебная история. И поводы обращаться к закону у белградского «тужидеды» действительно были!
Например, как раз во время приведённого выше интервью он явился в здание «палаты правды», чтобы взыскать пятьсот динаров с торговца -долг по счетам за расходы, понесённые истцом при ремонте дома последнего. Ни ответчик, ни его адвокат тогда не явились, что дало Паничу повод блеснуть перед журналистами.
– Я был аптекарем. Дело досталось мне по наследству от отца. Вон там, на углу Балканской и Ломине улицы, маленькая аптека. После этого я продал всё Антониевичу и начал реставрировать дома. Но люди плохо платят! Я выполнил необходимый ремонт, разрешённый законом. Я хорошо знаю закон и обращаюсь в суд только за правое дело. Я сам пишу иски, возражения и средства правовой защиты. Теперь это моя профессия.
Панич никогда не судился из-за крупных сумм. Но обращений в суд было вполне достаточно, чтобы он мог безбедно жить на деньги, присуждённые в результате разбирательств. В конце концов, он действительно заработал каждый динар, но не получил плату вовремя. А мы: тужидеда, тужидеда… Как-то стыдно даже. ☺
