Эпидемия чёрной оспы в Югославии, 1972 год
За сорок два года, прошедших со дня, когда Она последний раз появлялась в Югославии, люди успели забыть о ее существовании. Казалось, что так будет всегда, что прошлое не вернется. Все расслабились, мамы не спешили в детские поликлиники, а педиатры не очень-то и следили за тем, кто привит, а кто нет. Ну, в самом деле: за окном 1972-й год, не средневековье же, в конце-концов!.. Совсем, как у Толкиена: «И многое было забыто, чего забывать не следовало». Потому что прекрасным весенним днем страна застыла в ужасе: Она вернулась!
В начале 1972 года тридцатипятилетний житель косовского села Даняне Ибрагим Хоти принял решение совершить хадж в Мекку. Исполнению его заветного желания никто не препятствовал. Все необходимые документы он получил легко, оставалась всего одна бумага – справка о вакцинации от черной оспы. Первую прививку Ибрагим получил еще в детстве, теперь ему предстояло поехать в Скопье, точнее в Инфекционную клинику для ревакцинации. Но в комнате ожидания некий шестидесятилетний посетитель сильно озадачил молодого мужчину: оказывается, одним из последствий принятия вакцины могло стать появление через несколько дней неприятных оспин на его лице и теле. Не желая отправляться в хадж с таким «сомнительным украшением», Ибрагим запаниковал: как же быть? Собеседник тут же его успокоил: «Не переживай, что может случиться с таким сильным и здоровым мужчиной, как ты? Тебе просто нужно получить бумагу! Купи в аптеке немного спирта и вату, а потом в туалете просто протрешь место царапины». Протёр.
Международный сертификат Хоти получил без проблем. Несмотря на то, что ввиду появления на Ближнем Востоке черной оспы, всем путешественникам настоятельно рекомендовалось воспользоваться авиа перевозками, туристическое агентство отправило Хоти в хадж автобусом. Он и еще двадцать четыре «хаджии» побывали не только в Мекке и Медине, но пять дней находились в Ираке, где прикоснулись к мусульманским святыням Карбалы, Наджафа и Багдада. Жили в маленькой гостинице, свободно общались с местным населением и были абсолютно счастливы.
В свое село Ибрагим Хати вернулся 15 февраля и был встречен, как герой. Каждый день вокруг «хаджии» собирались десятки людей, чтобы послушать о святых местах. С собой Хати привез две флейты, на которых он замечательно играл. Некоторые гости просили разрешения исполнить мелодию на инструменте из самой Мекки, на что получали неизменное согласие. Хати наносил визиты многочисленным родственникам и друзьям, оделял их подарками.
Среди друзей Ибрагима был учитель из села Добри Дуб Латиф Мумджич. Узнав о возвращении товарища из паломничества, он тут же собрался к нему в гости, и, как водится во всем мире, встреча началась с теплых дружеских объятий и поцелуев. Через одиннадцать дней Латиф почувствовал себя плохо. Страшно болели голова и живот, ломило все тело, поднялась температура. На второй день болезни учитель рейсовым автобусом отправился в Нови Пазар, но предписанное врачом лечение не помогало. Бессильным оказался и пенициллин, полученный от другого специалиста. Более того, седьмого марта на теле Латифа появились язвы, принятые терапевтом за сильную аллергическую реакцию на антибиотик. Мумджича срочно отправили в больницу города Чачак, где он оказался в одной палате с еще несколькими людьми. Несмотря на все старания врачей, мужчине становилось все хуже. Приняли решение продолжить лечение в Дерматологической больнице Белграда, куда Латифа отправили в карете «Скорой помощи» вместе с супругами Чворович, со дня на день ожидающими рождения своих близнецов. В клинике диагноз «аллергия» подтвердили и продемонстрировали больного студентам-четверокурсникам медицинского факультета. И только когда у Латифа открылось сильнейшее внутреннее кровотечение, схему лечения изменили и самого Мумджича, наконец-то, перевели в отдельную палату, где 10 марта 1972 года, в день своего двадцатидевятилетия он скончался после страшных мучений. Тело было передано родным и похоронено по всем мусульманским обычаям на кладбище Газилар.
Через несколько дней к врачу обратился брат усопшего, Неджиб. Чуть позже – шестилетняя племянница Латифа Садета, еще через день – супружеская пара из Даняна. Симптомы те же: боли во всем теле и высокая температура. И только тогда, 22 марта, наконец-то впервые было произнесено это слово: ЭПИДЕМИЯ. В благополучной Югославии – кошмар средневековой Европы, вариола вера или черная оспа. Но потребовалось еще несколько дней, чтобы об опасности было объявлено официально. Тогдашнюю бюрократию больше волновало, что будет с туристическим сезоном в Черногории и Далмации, не вызовут ли сообщения об оспе всплеска новых волнений на национальной почве.
Двухмесячная война с вирусом началась только 25 марта. В Белград прилетел Дональд Хендерсон, эксперт по борьбе с вариолой Международной организации здравоохранения. Десять тысяч человек оказались в условиях строжайшего карантина, существенно ограничили выезд и въезд в страну. Все 175 заболевших, а также те, кто находился с ними в контакте, были привезены в Клинический центр сербской столицы. За рекордные две недели вакцинацию и ревакцинацию прошли ВСЕ жители Югославии – восемнадцать миллионов человек.
Моя свекровь говорит, что было действительно страшно. И хотя телевизионные и радио репортажи были необыкновенно грамотно построены, чтобы не вызывать лишней паники, фигуры людей в защитных костюмах и сам карантин ужасали. Люди боялись прикосновений, избегали любых встреч, запирались в своих домах. По стране шли пустые поезда, а к составам, возвращающимся из Косова, боялись даже приближаться. Как выразился один из журналистов, «Югославия замерла, оспа остановила жизнь». Европа тоже напряженно ждала. Германию охватила настоящая паника, когда там появились сообщения о зараженном косовском албанце, которому якобы удалось перейти немецкую границу. «Голос Америки» ежедневно по нескольку раз передавал сообщения о развитии эпидемиологической ситуации в Югославии.
Как выглядит оспа, до этого времени знал только один из старых белградских врачей, столкнувшийся с вариолой в начале двадцатого века. Медицинские работники семидесятых боролись с болезнью, о которой могли только читать в учебниках и исторических книгах. Зачастую они жертвовали собой, как двадцатитрехлетняя Душица Спасоевич, ухаживавшая за Латифом Мумджичем в Клиническом центре Белграда. Уже подозревая, что речь идет об очень опасной болезни, она не оставила пациента и скончалась сама через две недели после его гибели, причем тело ее похоронили тайно в закрытом цинковом гробу. Всего на день позже скончалась и медсестра Милка Джурашич, чьим пациентом Латиф был в Чачке.
В 1982 году, в годовщину страшных событий, в Югославии вышел фильм Горана Марковича «Вариола Вера». Фильм очень правдивый и жесткий, режиссер, он же и автор сценария, ничего и никого не приукрасил: ни бюрократов от медицины, мечтающих во что бы то ни стало сохранить свою карьеру и благополучие, ни врачей, впавших в панику, ни обывателей, утративших в момент опасности все человеческое… Но в то же время, в картине есть и настоящие герои. Не глянцевые, а живые, такие как, например, доктор Груич, чью роль талантливо исполнил по-прежнему любимый в Сербии хорватский актер Раде Шербеджия.
Итоги эпидемии 1972 года: тридцать пять погибших, миллионные убытки и по сей день малочисленное такое модное сейчас в бывшем СССР движение «антипрививочников».
А что же Ибрагим Хоти? Переболел оспой и он, но в легкой форме: думал, грипп…
Вера Соколова
