Милош Жунич, сербский Казанова

…Говорят, что душам ушедших лётчиков навечно даровано небо.

Мой дед, боевой стрелок-радист, незадолго до своей смерти рассказал о своём сне. Он увидел незнакомый аэродром, по которому навстречу ему шёл  скончавшийся несколько лет назад однополчанин.  «Ты жив? И такой молодой?!»- не поверил дед своим глазам. А тот улыбнулся: «Ты тоже молодой. И, смотри, мы все здесь – и погибшие, и умершие после войны…»

Главное – помнить.

Его звали Милош Жунич.

Капитан 1 класса, пилот-истребитель, лётчик-легенда Второй мировой. Он родился 16 апреля 1907 года в Валево. Будучи младшим братом одного из 1300 капралов (юношей-курсантов, спасших Белград в 1914 году), Милош не видел для себя другого пути в жизни, кроме как стать профессиональным военным. Он окончил Военную Академию, а затем и две школы – лётную и пилотов-истребителей.

Капитан Милош Жунич был необычайно хорош собой. Почти два метра ростом, весёлый и обаятельный, с незабываемым бархатным голосом. Всегда безукоризненно выбрит и одет, как будто собирается на бал, а не за штурвал самолёта. По красавцу-лётчику вздыхали многочисленные девушки буквально со всей Европы, поэтому среди друзей он и получил прозвище Казанова.

Их письма, равно как и другие документы, связанные с жизнью легендарного пилота, до сих пор хранятся в квартире его последней родственницы – Надежды Жунич. Ика с Авалы, Сека из Нового Сада, белградка Мила, эмигрантка из России Анна и десятки других красавиц, очарованных статным и обходительным капитаном, отправляли ему послания, вкладывая в конверты собственные фотографии. Итальянка Белуччи писала дрожащей рукой: «Милош, счастливого тебе Нового 1939 года! Прошу тебя, люби меня немножко больше, несмотря на твоё деревянное сердце».

Свою единственную Милош Жунич так и не встретил. Не успел. Прекрасных девушек вокруг было много. С ними он был неизменно галантен, но не более того. Его настоящей любовью так и осталось небо. Рассказывают, что некая поклонница как-то прорвалась даже на аэродром. Когда капитану Жуничу доложили, что его спрашивает очень милая особа, он довольно жёстко ответил: «Передайте, что у меня нет времени, я уже в кабине самолёта».

Любому свиданию сербский Казанова предпочитал ещё один учебный полёт.  Взмывая над аэродромом, он буквально сливался со своей боевой машиной. Мотор самолёта становился его вторым сердцем. Неизменный участник  лётных соревнований, Милош Жунич неоднократно завоёвывал Кубок Его Величества Короля. А на страницах газеты «Политика» появлялись статьи о достижениях югославских авиаторов за подписью капитана.  Он был автором и нескольких профессиональных книг о воздухоплавании.

Помимо неповторимого шарма, Милоша Жунича отличала отчаянная храбрость. Ещё будучи мальчишкой, он как-то запустил чернильницей в солдата австро-венгерской армии и едва успел убежать от разъярённого оккупанта. Став профессиональным лётчиком, Милош не утратил своего мальчишеского задора. А его понятия о дружбе и благородстве были настолько безупречны, что он пользовался огромным уважением сначала среди друзей по лётной школе, а затем и товарищей по оружию. В конце 30-х  он был «путешествующим наставником», обучавшим пилотов на разных аэродромах.

Не удивительно, что Вторую мировую войну капитан Жунич встретил командиром 102-й эскадрильи 31-й группы Шестого истребительного полка.  Когда осенью 1940 года итальянцы бомбили македонскую Битолу, его эскадрилься патрулировала Ядран с аэродрома в Мостаре, каждый день отправляя по два экипажа охранять небо над Подгорицей.

Весной 1941-го истребители базировались на земунском аэродроме. Пятого апреля пилотов отпустили в увольнение. Вечером они собрались в кафане «Зора», где имелся собственный телефон. Ровно в час ночи 6-го числа тот зазвонил. Трубку снял Милош Жунич. Разговор длился не больше минуты: «Тревога!» — и 102-я эскадрилья покинула кафану, чтобы всего через пару часов уйти в бой.

Ведомым у капитана Жунича в тот день был Джордже Стоянович (1911-2001 гг.). В его воспоминаниях можно найти рассказ о последнем бое сербского Казановы. Когда читаешь о нём, в памяти всплывают строки из песни Владимира Высоцкого:

Их восемь, нас двое.

Расклад перед боем не наш,

Но мы будем играть…

«Я взлетел вместе с ведущим и командиром Милошем Жуничем. Через пять минут, на высоте 3000 м, между Батайницей и Панчево, увидел за спиной немцев. Я увеличил скорость и крыльями дал знак. Начался бой с несколькими истребителями, сопровождавшими летящих на Белград бомбардировщиков. Командир Жунич сбил один «хейнкель 111», и на него тут же напало несколько «мессершмитов». Силы были слишком неравны. Самолёт капитана загорелся. Он успел выпрыгнуть с парашютом, но фашистские звери, вопреки всем международным конвенциям, стали его расстреливать.

В том бою Милош Жунич отвлёк на себя главные силы врага. Если бы не его храбрость, я бы погиб тоже…»

Несмотря на свидетельство Джордже Стояновича, мы до сих пор точно не знаем подробностей смерти отважного истребителя. По одной из версий, он погиб ещё в воздухе. Вторая гораздо страшнее: говорят, что упавшего в реку Тамиш раненого капитана, запутавшегося в парашютных стропах, забили вёслами два профашистски настроенных рыбака.

Его тело нашли позднее и похоронили на берегу Тамиша, а после войны перенесли в Белград. Имя легендарного истребителя уже давно носит одна из улиц сербской столицы. В этом году улица капитана Жунича появилась и в его родном Валево.

… Говорят, что душам ушедших лётчиков навечно даровано небо.

Капитан Милош Жунич по-прежнему в строю — его имя носит один из боевых сербских МИГ-ов, подаренных стране Россией.

Вера Соколова по материалам сербской прессы.