Прощай, гениальный Мак!
Четвёртого февраля 2019 года в здании Югославской кинотеки в Белграде состоялся вечер памяти скончавшегося 25 января 2019 года сценариста и режиссёра Душана Макавеева.
Гениальный Мак, как называли его друзья, родился в 1932 году в Белграде. Он был внуком эмигрировавшего из Российской империи военного инженера, полковника Сергея Александровича Маккавеева (1875-1937). Его отца, югославского инженера-архитектор Сергея Маккавеева, в 1944 году арестовал СМЕРШ, и дальнейшая судьба этого человека неизвестна. В пятилетнем возрасте Душан увидел мультипликационный фильм «Белоснежка и семь гномов» и навсегда увлёкся кино. Будущий бунтарь от кинематографа изучал психологию в Белградский университете. Среди его преподавателей были специалисты старой немецкой школы, в том числе соратники Зигмунда Фрейда. Не удивительно, что в его творчестве так много посылов к трудам Эриха Фромма и Вильгельма Райха.
Ещё студентом Душан Макавеев начал работать в качестве сценариста и режиссёра хроникально-документальных фильмов. В то время он был увлечён коммунистическими теориями. Названия его картин говорили сами за себя «Иллюстрированная книга пчеловодов», «Что такое Совет рабочих?», «Парад 1962 года»… Честность и смелость молодого режиссёра сильными мира сего была принята в штыки. Его обвинили в перетряхивании грязного белья и клевете, а в середине 1960 годов и вовсе вынудили уйти из документалистики.
Но дальнейшая творческая судьба бунтаря с кинокамерой, как считал сам Макавеев, сложилась успешно. Грянувший в те годы экономический кризис в киноиндустрии США привёл к переносу съёмок в Европу, большей частью в Италию, где началась эпоха спагетти-вестернов. Италия, в свою очередь, делегировала часть функций в Югославию. Здесь в сельском хозяйстве сохранились большие популяции лошадей, рабочая сила для строительства декораций была недорога и доступна, а правительство практически даром предоставляло военнослужащих в качестве статистов для массовых сцен. Югославские студии были загружены заказами из за рубежа — знаменитые «55 дней в Пекине» или «Корабли викингов» снимались именно здесь. В результате в кинематографическом бюджете Югославии образовались свободные денежные ресурсы, и несколько молодых режиссёров получили возможность финансирования съёмок полнометражных художественных проектов.
Душану Макавееву выделили оператора, художника-постановщика и помещение в киностудии «Avala Film», где он приступил к съёмкам своего первого художественного фильма «Человек не птица». Чиновники, увлечённые сотрудничеством с американскими студиями, результатами работы молодой творческой группы практически не интересовались. «Должностные лица были так заняты съёмками гигантского голливудского фильма, что они либо не понимали или не беспокоились о том, чем мы занимаемся… А люди, которые понимали, что мы делаем, — любили нас», — писал Душан.
Критики назвали картину Макавеева вызовом югославскому кинематографу. В ней было всё: и социальная драма, и жёсткая сатира на югославскую действительность, и целых два любовных треугольника, и довольно откровенные постельные сцены, не вяжущиеся с социалистической эстетикой.
Практически без цензуры Душан снял ещё два фильма. Его работу заметил сам Френсис Форд Коппола и предложил Макавееву стать режиссёром своего проекта «Апокалипсис сегодня». Но тот отказался, так как уже приступил к совместной ленте компаний Канады, Франции и ФРГ — «Сладкий фильм». Это была эпатажная социальная сатира, с многочисленными сексуальными сценами на грани фола и эстетикой венского акционизма. Фильм вызвал скандал на фестивале в Каннах и был сразу запрещён к прокату в большинстве стран мира.
После премьеры критики разделились на два лагеря, а рецензии в разные годы в разных странах колебались от «странное, плохое, неприятное, тяжёлое, недопустимое кино», до «по-настоящему новаторский, нарушающий кинематографические правила и расширяющий художественные границы (фильм)». Если в Англии и ЮАР лента была запрещена даже без рассмотрения возможности цензурных купюр, то в Италии она была освобождена от цензуры судом (авторский дубляж сделал Пьер Паоло Пазолини), а Израиль купил на неё права и продлевал их в течение 21 года.
Душан Макавеев оказался в двусмысленной ситуации. В социалистических странах он был изгоем и диссидентом. Продюсеры капиталистических стран признавали в нём талантливого кинематографиста, но финансировать фильмы соглашались только при условии предварительного согласования сценария, от чего отказывался сам режиссёр. На семь лет он был отлучён от творческого процесса. Лишь в 1981 году шведский продюссер Бо Йонссон дал ему полный карт-бланш на съёмки фильма «Монтенегро». Режиссёр даже планировал начать картину с титров: «Этот фильм посвящён новой невидимой нации Европы, занимающей четвертое место из 11 миллионов иммигрантов и гастарбайтеров, которые двинулись на север с их грязными привычками, плохими манерами и запахом чеснока». Фильм был номинирован на Золотую пальмовую ветвь Каннского кинофестиваля, но уступил её «Человеку из железа» Анджея Вайды.
В последние годы жизни Душан Маковеев много преподавал, в том числе в Гарварде, занимался литературным творчеством. Его фильмы продолжали вызывать потоки критики, которые не утихают до сих пор. Как бы там ни было, но после кончины гениального Мака телеграммы соболезнования пришли и от Кополлы, и от Вендерса, и от Куарона… Душан Маковеев действительно был явлением в югославском, да и европейском кинематографе. Гениальным явлением с русскими корнями бунтаря.
