Поезд-беглец

Весну и лето 1941 года можно смело назвать одним из самых страшных периодов в новейшей истории сербского народа. Появление так называемого Независимого государства Хорватия принесло с собой цунами геноцида — беспрецедентные массовые убийства, организованные усташами. Сербы, жившие в восточной части Боснии и Герцеговины, пытались найти убежище на правом берегу Дрины, в Сербии.

Беженцы устремились в Вышеград, место, которое, согласно новому территориальному перераспределению балканской пороховой бочки, стало частью большой волости Врхбосна. Их мечтой было сесть на поезд и добраться до городка Ужице. На вокзале собралась огромная толпа, в основном состоящая из беспомощных женщин с детьми и стариков. Многие из них были жертвами аферистов, пообещавших перевести несчастных в Сербию и бесследно исчезнувших вместе с деньгами. В этой толпе находился и машинист Воин Никитович.

Беженцем он не был. Апрельская война застала машиниста в Вышеграде – ведомый им состав курсировал по маршруту Вышеград-Ужице. Усташские власти его не тронули, как и многих других важных для бесперебойного функционирования нового «государства» рабочих. Но Никитович понимал, что речь идёт лишь о краткосрочной безопасности — ликвидация профессионального сербского персонала уже началась. Сначала Воин тоже рассчитывал перейти границу при помощи контрабандистов. Но, насмотревшись на страдания людей на вокзале, он стал разрабатывать совершенно другой, практически безумный план.

Вечером 10 августа Никитович посвятил в него знакомых беженцев, дав им задание: оповестить остальных о сборе у стоявшего на седьмом пути состава. Чтобы в поезд могло сесть как можно больше людей, он попросил брать с собой минимальный багаж. На посадку выделялось очень мало времени – ровно столько, сколько требовалось для смены усташского караула. В это время Никитович должен был подать к составу локомотив, сцепить который с вагонами поручалось отдельной группе.

Незадолго до полуночи, когда землю окутал туман, Никитович угнал из-под носа усташей паровоз номер 85009, в котором спал ничего не подозревающий кочегар Рагиб Токо. Дальнейшие события походили на кинобоевик.

Никитович медленно вывел локомотив на седьмой путь, осмотрел вагоны, проверил, правильно ли они пристёгнуты, перевёл стрелку в положение для выезда со станции, поднялся на паровоз и на всех парах помчался в сторону Сербии. В ведомых локомотивом вагонах находилось больше пятисот человек.

В Добруни пришлось остановиться. Воин вышел на перрон, где местный служащий сообщил, что начальник станции и начальник бригады в Вишеграде требуют, чтобы он немедленно возвратился, иначе за беглым поездом отправят погоню. Никитович пошёл ва-банк: он втолкнул служащего в кабинет и обзвонил все станции между Добруном и Шарганом, предупреждая, что в вагонах находится пятьсот вооруженных людей, готовых открыть огонь в случае любой попытки задержать состав – оружием, заграждениями или оползнями. Никитович знал, что транзитные бригады невелики, а крупные гарнизоны находятся достаточно далеко от маршрута следования. Затем Воин снова поднялся в локомотив и рванул вперед на всех парах.

Он промчался мимо станций Вардиште, Мокра Гора и Ятаре, проигнорировав все стоявшие на них стоп-сигналы. Никитович убедился, что вооруженные команды всерьёз восприняли его блеф, а железнодорожники, не желая рисковать жизнью ради усташей, оставили все стрелки открытыми.

На станции Шарган Витаси, вновь пришлось остановиться – машинист опасался, что из-за высокого давления и перегрузки может взорваться котёл. Там ему сообщили, что погоня началась, по всей железной дороге объявлена тревога, а на пути в Ужице состав ждут засады. Проигнорировав призывы подчиниться приказу, Воин лишь посоветовал коллегам сказать, что он якобы угрожал им оружием, чтобы они сами не пострадали. Кроме того, Никитович быстро осмотрел заполненные грузами товарные вагоны, где для беженцев не оказалось места. В одном из них он обнаружил оружие, которое тут же раздал пассажирам, приказав зарядить и держать наготове. Провидение явно было на его стороне!

Станции Кремна, Биоска и Врутци он буквально пролетел, несмотря на то, что перепуганные железнодорожники сигналили «остановиться» и показывали жестами, что он сумасшедший. Но Никитовичу было всё равно: эти люди понятия не имели, что на самом деле происходит по ту сторону Дрины. Железнодорожники «просто делали свою работу», не понимая, что сами они — обычные овцы, уже подготовленные на убой.

Воин остановил поезд только перед тоннелем № 17, недалеко от станции Стапари, в нескольких километрах от Ужице, где находился крупный немецкий гарнизон. Он обошёл состав и объявил беженцам, что те уже в Сербии, но дальше ехать опасно, так что лучше всем быстро разойтись по окрестным сёлам.

Надо сказать, что кочегар Рагиб Токо, оказавшись в локомотиве случайно, не сразу понял, что же происходит на самом деле. Когда же в его голове прояснилось, он начал страшно паниковать. Никитовичу пришлось приложить немало усилий, чтобы успокоить своего невольного «соучастника», пообещав ему безопасное возвращение в Боснию. Кочегар даже помог ему спрятать оставшееся вооружение в одном из тоннелей, после чего они оба окончательно покинули состав.

Немцы нашли только ещё дымившийся паровоз и пустые вагоны. Погоня и дальнейшие поиски никаких результатов не принесли. Оружие досталось свободной Ужицкой республике: его забрала Железнодорожная рота рабочего батальона Ужицкого народно-освободительного отряда, которой командовали коллеги Никитовича -Михайло Миливоевич Миняц и Божо Радакович. Через три с половиной месяца, 29 ноября 1941 года, почти весь рабочий батальон героически погиб в бою у села Кадиняча.

Через несколько месяцев после кражи поезда, в период с марта по май 1942 года, усташи вырезали в Старом Броде недалеко от Вышеграда больше шести тысяч сербских беженцев, в основном женщин, детей и стариков. Если бы не героизм Никитовича, все его пассажиры, скорее всего, пополнили бы списки жертв того жуткого преступления.

Сам герой этой истории вступил в Железнодорожную роту рабочего батальона, был трижды ранен, взят в плен и подвергнут пыткам в концлагере Баница, из которого бежал. Воин Никитович не сложил оружия до конца войны, после которой вернулся к мирному труду машиниста железной дороги. Какое-то время отважный машинист жил в Ужице. Больше о нём мы ничего не знаем. Нельзя сказать, что подвиг  Никитовича был широко известен в СФРЮ, хотя газеты о нём и писали.

Судьба кочегара Рагиба Тока абсолютно неизвестна Хочется верить, что он тоже выжил и до конца жизни благодарил судьбу за выпавший ему шанс оказаться на правой стороне истории.