Полковник

Момо Капор. Из книги «Смерть — это не больно».
Когда начались бои в его родном краю, высоко в горах, шестидесятилетний полковник в отставке, страстный любитель охоты, сказал жене, чтобы она собрала ему рюкзак.
— На охоту собираешься? — спросила она.
— Нет. На войну, — ответил он и смазал затвор охотничьего карабина.
— Когда вернешься?
— Когда закончится.
Так он покинул свою многоэтажку в Новом Белграде, парковку и скамейки рядом с газоном с увядшей и истоптанной травой, где его сверстники, такие же, как он, офицеры в отставке, день и ночь играли в шахматы старыми погрызенными фигурами. Одним словом, он выбрался из своей скучной жизни, словно сбросил с себя старый изношенный военный плащ, и после стольких лет снова вдохнул полной грудью резкий воздух Герцеговины. Пришел в недавно основанный военный корпус и начал обучать военному делу разношерстную сельскую армию.
По началу его, как и остальных старых офицеров, презрительно называли «коммунякой», но после нескольких успешных атак под его командованием, в которых он не жалел головы и был бесстрашен, полковника зауважали. В середине войны, в то время, когда он обучал людей, как рыть окопы, ему пришло срочное сообщение от родных, живших в небольшом герцеговинском городке, что с престарелым отцом совсем плохо. «Приезжай, как можно скорее!» — просили его сестры. Он быстро собрал вещи и на два дня покинул фронт.
Его сестры, две пожилые женщины, уже бабушки (да и он уже давно был дедом), жили со своими семьями, а отец, восьмидесятилетний старик, остался один в фамильном доме. Каждый день они приносили ему обед и ужин, обстирывали, обглаживали и, конечно же, все еще боялись, потому что у дедов в этом краю нрав крутой, и дед еще мог их палкой огреть, если ему что-то не нравится.
Полковник думал, что деду еще рано помирать, и покупал подарки: необжаренный кофе, сахар-рафинад, сигареты и ракию. Как оказалось, все было гораздо хуже смерти. Плача, сестры ему рассказали о сраме, о котором судачили все в городе. Дед, уже как четверть века вдовец, был замечен ночью, когда влезал в окно одной почтенной вдовы пятидесяти пяти лет. Сестры, бедняжки, от стыда не могли из дома выйти! И они не придумали ничего другого, как вызвать полковника, который должен с ним поговорить как мужчина с мужчиной.
— Ты только представь! А ему ведь восемьдесят шестой год!
Что же произошло? Однажды ночью, когда дед влезал в дом вдовы, он разулся и оставил туфли, как обычно, перед порогом, а смышленые хулиганы связали обе туфли за шнурки и каким-то образом повесили их на линии электропередач! Все в городе знают дедовы «лыжи», он один здесь носит пятьдесят седьмой размер.
Пошел полковник к старому отцу, передал подарки. Выпили они ракии, поговорили, выкурили по сигарете. По его возвращении сестры его спросили, что он посоветовал деду.
— Чтобы в следующий раз не разувался! — ответил полковник и вернулся на фронт.