Россия в дейтонской Боснии – становление политики
Для справки. Босния и Герцеговина по форме правления является парламентской республикой. Государственными языками являются боснийский, хорватский и сербский. Конституция Боснии и Герцеговины является приложением № 4 Дейтонских соглашений, подписанного в Париже 14 декабря 1995 года. Согласно конституции Боснии и Герцеговины 1995 года государство состоит из двух образований (энтитетов): Федерации Боснии и Герцеговины и Республики Сербской. Республика Сербская существует на основании собственной Конституции, принятой 14 сентября 1992 года. Дейтонские соглашения учредили должность Верховного представителя, наделённого высшей властью и единоличным правом интерпретации Конституции и законов Боснии и Герцеговины. В литературе это государство иногда характеризуется как конфедерация или квазиконфедерация.
Сейчас в Архиве внешней политики РФ доступны несекретные фонды представительства РФ в БиГ (1996-1997 гг.), посольства РФ в БиГ (1998-2000 гг.) – фонд 933 и московской референтуры по БиГ (1996-2000 гг.) – фонд 896. Часть фонда 933 составляют материалы многосторонней Контактной группы в Сараево (1996-1999 гг.). Эти материалы проливают новый свет как на формирование российской политики в боснийском урегулировании, так и на складывание отношений Москвы с боснийскими сторонами и на причины неудач первых попыток выстраивания таких отношений.
Представительство РФ в Сараево было новой структурой, созданной по свежим следам конфликта – соглашение об установлении двусторонних дипломатических отношений на уровне представительств было подписано в апреле 1995 г., а российское представительство в БиГ начало работу с января 1996 г., т.е. в момент вступления в силу Дейтонских соглашений. Представительство Республики БиГ (т.е. властей Сараево, мусульманской общины республики) работало в Москве с 1992 г.
В отличие от «старых» посольств РФ, с их налаженными годами канцеляриями, документация сараевского представительства велась не столь упорядоченно, благодаря чему, например, в папках «Обзоров прессы» за 1996-97 гг. отложились десятки записей бесед представителя и советника-посланника Н.Е.Новожилова с боснийскими политиками и дипломатами. Ряд записей бесед главы 3-го Европейского департамента МИД РФ Владимира Чижова, посла по особым поручениям Анатолия Аксененка, сотрудников департамента, сотрудников представительства/посольства РФ в Сараево хранятся в фонде референтуры по Боснии и Герцеговине. Часть документов посольства формируют материалы «Заседания многосторонней Сараевской Контактной группы» — отчеты российских дипломатов о работе этого органа, а также об их взаимодействии с сотрудниками Управления Высокого представителя в Боснии и Герцеговине — органа внешнего управления Дейтонской Боснией.
Поначалу – внимательные наблюдатели, практически без какой-либо собственной позиции. Первые самостоятельные выступления России (по поводу захвата обвиняемых в военных преступлениях в июле 1997 г.) потому были крайне неожиданны для других участников Контактной группы. Анализ формирования двусторонних отношений России с новым контрагентом – республикой боснийских сербов на самом сложном для РС этапе жесткого внешнего прессинга также позволяет выявить тенденции, которые впоследствии (после 2006 г.) лягут в основу прочного сближения России и Республики Сербской: объективную заинтересованность РС в российской политической поддержке и готовность к учету политических и экономических интересов РФ в регионе.
В начале 1996 г. в работе МИД РФ еще ощущалось наследие враждебной к боснийским сербам линии экс-министра А.В.Козырева. Однако постепенно происходила коррекция курса. Бошняцкая сторона последовательно избегала любых форм сближения с РФ. Характерен примат интереса бошняцкой стороны к газовому вопросу, т. е. снабжению российским газом Сараево и других городов безотносительно к проблемам с оплатой поставок.
Отношения складывались прежде всего с сербами. Еще осенью 1995 г. глава МИД РС Алекса Буха в письме в Москву доказывал необходимость поддержки сербов Россией и готовность их к лояльному сотрудничеству. Помимо члена Президиума БиГ М.Краишника и главы МИД РС А. Бухи активные контакты с российскими дипломатами поддерживал замминистра МИД БиГ Д.Божанич, сопредседатель СМ БиГ Б. Босич, другие сербские политики. Российскую дипломатию в Боснию преследовали своего рода роковые неудачи — попытки активного продвижения экономического сотрудничества в первой половине 1998 г. после визита Е.М.Примаковы были прерваны августовским дефолтом. Развитие контактов с руководством Пале в 1997 г. пострадало от внутрисербского кризиса 1997 г., так как отношения с группой Б.Плавшич уступали контактам с их противниками из Пале.
Раскол в руководстве Республики Сербской в 1997 г. оказался для российской дипломатии неожиданным, как и для их сербских собеседников — лидеров правящей Сербской демократической партии (СДП). Кризис начала сентября 1997 показал, что у российской дипломатии не было способов принудить участников межсербского конфликта соблюдать достигнутые договоренности. И, в конце концов, косовский кризис 1998-1999 гг. смешал карты российского МИДа на боснийском направлении. Именно в это время были заложены основные направления боснийской политики Москвы, в частности особые отношения с боснийскими сербами, конкретные формы этого сотрудничества. Примечательно, что именно тем временем датируется живой интерес к России Милорада Додика, тогдашней восходящей звезды боснийской политики и главной надеждой США в регионе.
Г.Н.Энгельгардт. К.и.н., н.с., Институт славяноведения РАН, Москва
