Интервью с Даниэлой Стоянович
Краткая информация.
Даниэла Стоянович родилась в Югославии (ныне Сербия), в г. Ниш 27 апреля 1970 г.
В 1993 г. окончила Белградский государственный университет искусств, где училась на кафедре актерского мастерства.
В том же году поступила на работу в театр KPGT, г. Субботица.
С 1994 по 1999 г. работала в Белградском драматическом театре.
В 2000 г. переехала в Санкт-Петербург.
В России играла в театрах «Приют комедианта», «Театр на Литейном», «Формальный театр» Андрея Могучего и «Особняк», с которым сотрудничает по сей день.
С 2000 г. активно снимается в полнометражных фильмах, среди них: «Багровый цвет снегопада» Владимира Мотыля, «Мишень» Александра Зельдовича, «Дикое поле» Михаила Калатозишвили, «Небесный суд» Алены Званцовой, «Конвой» Алексея Мизгирева, «Последняя ночь» Арсения Гончукова и др. Особую популярность Даниэле Стоянович принесли телесериалы «Голоса» и «Попытка Веры», в которых она сыграла главную роль.
Это не единственный, но все-таки еще редкий в России пример кросскультурной артистической карьеры. Иностранную актрису Стоянович у нас любят и принимают как родную. При этом немногие знают, каким был ее путь из Сербии в Россию…
Даниэла, как вы оказались в России?
— Вышло так, что в 1999 году меня пригласил в северную столицу мой друг Юго Петрович, который учился в Санкт-Петербургской академии театрального искусства. Я планировала приехать на две–три недели, посмотреть дипломный спектакль Юго, отметить свой день рождения… Но в Сербии продолжались бомбежки, и двухнедельная турпоездка вынужденно перетекла в почти трехмесячное пребывание в Петербурге. Чтобы я окончательно не сошла с ума, сидя у телефона и телевизора в ожидании новостей, Юго дал мне роль в своем спектакле «Профи» по пьесе сербского писателя Душана Ковачевича, на который я изначально была приглашена как зритель. В конце лета я уехала домой. Но спектакль взяли в репертуар Молодежного театра на Фонтанке, и меня попросили вернуться. Так продолжалось несколько нет — по принципу «ну хорошо, останусь еще ненадолго». Я уезжала, приезжала, в процессе появлялись новые роли в театре, и я после очередной премьеры принимала решение остаться еще на один театральный сезон. А потом в моей жизни появился Андрей…
Ваш муж Андрей Суротдинов, скрипач легендарной рок-группы «Аквариум»?
— Да. Спустя три года наездов в Санкт-Петербург я стала своей в театре «Особняк», в труппе которого работаю и сейчас. Там с режиссером Алексеем Слюсарчуком мы ставили спектакль Lexicon по прозе Милорада Павича. Нам понадобился музыкант, и мы пригласили Андрея. Так состоялось наше знакомство. Кстати, мы до сих пор выходим вместе на ту же сцену — теперь в спектакле «Венский апокриф» (по роману австрийской писательницы Ингеборг Бахман «Малина»).
Как вы адаптировались в новой языковой среде?
— Когда я впервые оказалась в России, русский язык не знала вообще, ничего не понимала. Тем не менее вышла на сцену в спектакле, где произносила текст на русском. В тот момент моя голова была настолько занята другим (что происходит дома? как там родные? когда посмотрю очередные новости?), что, наверное, по сравнению с этим выучить роль на чужом языке, не зная его, было легко. К тому же — это больше всего поразило меня в России — меня тут же начали опекать. Роль со мной учила жена одного из актеров, театровед по специальности. И вообще я была постоянно окружена прекрасными людьми, образованными, веселыми. Каждая встреча заканчивалась чтением стихов. Наверное, поэтому я и осталась в России — благодаря людям, среди которых оказалась. Потом я стала интенсивно учить язык сама — смотреть ТВ, записывать непонятные слова, искать перевод по словарю. Примерно через год заговорила. Не могу утверждать, что говорю превосходно: акцент все-таки есть. Но я работаю в этом направлении! Недавно попробовала себя в очень необычной роли. В Большом драматическом театре вышла премьера режиссера из Словении Томи Янежича «Человек» (по книге Виктора Франкла «Сказать жизни „да“»), на постановке которой я работала переводчицей. Это потрясающий режиссер, великолепный спектакль, я его всем рекомендую! Работать переводчицей было сложно, но это помогло структурировать мои знания.
Вторая родина
Театралы ценят актрису Даниэлу Стоянович. Но массовый зритель все-таки узнал ее благодаря кино. Даниэла проснулась знаменитой после выхода в 2009 году фильма Владимира Мотыля «Багровый цвет снегопада», в котором она исполнила главную женскую роль.
Что привнесло знакомство с Россией в ваше амплуа? Как повлияло на актерскую природу?
— Я бы не сказала, что мой образ жизни и способ существования в профессии изменился. Но в России он стал богаче. В Белграде много лет шел интернациональный театральный фестиваль БИТЕФ, на который съезжались светила европейского мирового театра. Кого там только не было: Гротовский, Барба, Эфрос, Любимов, Беккет… На этом фестивале я воспитывалась, и как актрису сформировал меня именно он. БИТЕФ всегда охватывал и традиционные, и экспериментальные формы, что мне очень близко. Потом я увидела спектакли режиссера Любиши Ристича, к которому поехала работать после окончания института. Так же получалось в России: каждая роль возникала внезапно, как подарок, и каждый раз это становилось экспериментом. Таков и театр «Особняк», с которым я сотрудничаю сейчас. Он — моя профессиональная гигиена, если так можно выразиться. У меня всегда должно быть что-то в этом театре. Основа его творческой кухни — исследование возможностей и границ человеческой свободы. С одной стороны, мы ставим очень серьезную литературу, с другой — постоянно импровизируем. Нет ни одного спектакля, похожего на другой. И от этого каждый раз появляется ощущение чего-то нового. Это очень важно для меня. Я считаю, что в театре нет смысла, если он не несет свободу, если не поднимает вопросы, которые на данный момент интересуют общество, если нет диалога.
Расскажите о своей работе с Владимиром Мотылем…
— Я бесконечно благодарна судьбе за то, что мне открылась такая возможность — поработать с Владимиром Яковлевичем. Это бесценный опыт. Знаю, что на эту роль он просматривал сотни кандидаток, а почему выбрал меня — могу только догадываться. Как-то раз Владимир Яковлевич, появившись на съемках, сказал: «Сегодня утром я увидел фотографию моей матери, которая стоит у меня на письменном столе, и вдруг понял, как ты все-таки на нее похожа». Не знаю, насколько мать Владимира Яковлевича была прототипом моей героини, но то, что для него сюжет фильма резонировал с вопросами, которые волновали его всю жизнь, — это точно. Судьба России, начало XX века, белые, красные… Все это отразилось на его семье. Думаю, с помощью этой картины Владимир Яковлевич хотел подвести итоги своих размышлений за всю жизнь. Иногда мне кажется, что весь фильм был снят ради монолога брата моей героини в конце. И, конечно, съемки и общение с режиссером стали для меня бесценным опытом — и актерским, и человеческим. Ведь Владимир Яковлевич по образованию историк, а на съемки мы часто ездили в одном автомобиле. По пути он мне так много интересного рассказывал, что, кажется, теперь я знаю всю историю Санкт-Петербурга и Москвы.
Получается, с Россией вы знакомились с помощью кино?
— Да, съемки дали возможность увидеть страну во всем ее масштабе. И он потрясает. Еще одно грандиозное впечатление мне подарила работа в фильме режиссера Александра Зельдовича «Мишень» в 2010 году. На съемках этой картины мы побывали в таких местах, где я вряд ли смогла бы оказаться в другой ситуации. Алтайский край, 900 километров от Барнаула, степь, почти у монгольской границы. Я на всю жизнь запомнила эту поездку и потрясающие неземные пейзажи — как будто ты и не на Земле, а на Луне. Интересно, что буквально через две недели после этих съемок я снова оказалась в степи, но теперь уже возле Чарынского каньона, на съемках фильма Михаила Калатозишвили «Дикое поле». Россия такая большая и такая разная. Хотя ее лицо для меня — это Санкт-Петербург. Когда я еще только приехала и восхищалась этим городом, друзья спрашивали меня: «Как ты там живешь? Это же криминальная столица России?!» Я всегда отвечала: «Может быть. Но я с криминалом не пересекаюсь. Я живу в другой плоскости». Тот Петербург, который я знаю, прекрасен. И люди его восхитительны.
Планы и возможности
Даниэла будто существует в другой плоскости — вне сиюминутных веяний, в мире вечных ценностей. Она интересуется разными видами искусства, в частности литературой, но при этом ее нельзя назвать человеком, оторванным от реальности: просто погружаться в повседневную рутину — не ее цель.
Вы говорите, что жизнь в России вас не изменила. Но вот кино-то, наверное, изменило точно. Ведь известно, что кинематограф — одно сплошное приключение. К тому же после съемок в сериале «Голоса», который имел огромные зрительские рейтинги и где вы сыграли психоаналитика с экстрасенсорными способностями, наверное, поклонники не давали прохода?
— Представляете, нет! (Смеется.) Меня не узнают на улицах, я спокойно езжу в метро, гуляю по городу без грима. Никакого ажиотажа. Честно говоря, я этому очень рада. Но непредвиденные ситуации, конечно, случались. Наверное, самый экстремальный момент был, когда на съемках у Владимира Мотыля мне нужно было целиться в человека из настоящего пистолета. Раньше мне никогда не приходилось этого делать. Помню, что перед каждым кадром я просила показать мне барабан, чтобы убедиться, что он не заряжен. Очень боялась случайно выстрелить. Хотя недавно у меня был опыт стрельбы из лука, и мне так это понравилось, что я даже думаю заняться этим спортом всерьез.
Спорт — важная часть вашей жизни?
— Нет, это не про меня. Я, конечно, периодически хожу в спортзал, но не могу сказать, что я спортивный маньяк. (Смеется.) Могу на несколько месяцев о фитнесе забыть. Потом начинает мучить совесть — иду опять. Бегать я не люблю, а вот ходить могу часами, по городу или с любимой собакой — двухлетним пуделем Мими — в парке у нашего дома. Это очень красивый парк, больше похожий на лес. Если честно, свободное время, которого очень мало, я охотней потрачу совсем не на спорт…
А на что?
— Когда времени побольше, я обязательно стараюсь слетать к родным, в Сербию, в Ниш, где живут мои мама, папа и старшая сестра. А просто в свободное время очень люблю читать. Открытием последнего времени для меня стал писатель Валерий Былинский, который живет в Питере. Иногда пишу сама, правда, как говорят в России, «в стол», то есть только для себя. Но больше всего, наверное, люблю принимать дома друзей. Когда собираются гости, готовлю что-то вкусное. Мне очень нравится искать новые рецепты. Когда друзья приходят и восхищаются — «Ой, что это?! Какая вкуснотища!», — я честно говорю: «Это старинное сербское блюдо, которое я придумала вчера». Постоянно придумываю старинные сербские блюда, потому что для меня это, как и в театре, процесс творческий. Для меня и работа, и личная жизнь — творчество. Поэтому, когда журналисты задают вопрос о творческих планах, в ответ я цитирую одно из правил кодекса самурая: Moji planovi su moje prilike. Буквально это переводится как «Мои планы — это мои возможности». Это значит не планировать ничего, но и не упускать возможностей, которые перед тобой открываются. Ведь жизнь всегда интереснее и богаче, чем мы можем себе представить. Ее планы насчет нас куда изобретательнее, чем то, что мы сами придумываем. Мое ощущение счастья — в том, что я иду по своей дорожке. И пусть она не мед и молоко, как говорят у нас в Сербии, на ней есть свои трудности, но она — моя. И это главное.
Текст: Марина Алексеева.
Фото: ruskino.ru
