О запретной любви да страшном проклятии замка Ечка
Как-то ночью труппа Йове Чизмича, блуждая по свету, оказалась у порога имения помещика Дамаскина в селении Ечка, что в 9 км от Зренянина. Здесь, в центре культурной жизни Баната, любили хорошую игру да талантливых исполнителей. Неслыханно, но на открытии одного из самых респектабельных поместий Австро-Венгрии звучала музыка, исполненная виртуозным Ференцом Листом. Но темной, беззвездной ночью шикарный особняк, построенный в английском стиле зажиточным купцом Лазарем Лукачем на выкупленной у австрийского двора земле хранил безмолвие. Тогда, дабы не поднимать шум да не будить господ, слуги пустили дорогих гостей переночевать в отдельном домике, спрятанном в глубине роскошного сада. Утром же, едва солнце встало, поместье ожило. Жданным ли, нежданным ли гостям (история молчит об этом) тут были очень рады. Замок затаился в предвкушении очередного яркого представления. За несколько часов у малого фонтана выросла небольшая сцена. А уж к вечеру, едва смеркалось, на подмостки опустились кулисы.
Три господские дочки, умницы да красавицы, были в восторге от новой услады: им, как никому боле, опостылела мирная сельская жизнь. Но не актерская игра да нарядные костюмы влекли любознательных барышень. Нет, их взгляды притягивал, как магнит, нагой до пояса красный молодец. Эх, был он и швец, и жнец, и на дуде дудец и, работая за троих, мелькал по возводимой сцене подобно молнии. Едва же ночь опустилась на землю, а помещик со своей родней и свитой заняли почетные места в импровизированном зрительном зале, на театральной площадке загорелись свечи и начался спектакль. Была то легкая и наивная сцена из жизни прекрасной дамы — мечты стрельцов, купцов да молодых удальцов со всей округи. Но яркие букеты да стильные сонеты никак не могли растопить лед в сердце Снежной королевы. Будучи верной своему слову, она ждала своего единственного — драгуна, отправившегося на войну. В конце-концов, пройдя сквозь огонь и воду, венгерский Одиссей нашел свою Пенелопу и, прогнав прочь неудачливых поклонников, жил с ней в мире, любви и согласии, пока смерть не разлучила их.
Никто не радовался счастливому концу любовной истории больше, чем помещичьи дщери: так их захватил увиденный впервые в жизни спектакль. Лишь одна навязчивая мысль, притаившаяся на задворках сознания, мешала полному счастью. Ведь всех актеров, ставивших малую сцену, узнали они в пьесе. Всех, да только не того дивноликого отрока, что, щеголяя голым торсом, подпитывал сладким медом иллюзий невинные девичьи грезы. Лишь когда труппа вышла на сцену, отвесив благодарный поклон «на бис», и красавица, окруженная сонмом поклонников, скинула свой припудренный парик, пред взор господских дочек вновь явился милый парень, встреченный давеча в саду. Давным-давно окончился спектакль. Задернуты шторы. Погасли огни. Лишь младшая девочка, почувствовавшая волнение первой любви, жила мечтами о прекрасном, но таком бесперспективном принце. Приметив это, заволновался старый отец и, выдав труппе двойной гонорар, отправил актеров восвояси. Да только не последовал их примеру малец.
Долго оставался он незамеченным, скрываясь меж ветвей огромного дуба в парке Ечки. Но тайное всегда становится явным. Однажды вечером помещика Дамаскина разбудил громкий собачий лай. «Неужели, белка? Иль прыткий олень? «, — потирая сонные глазки и борясь с непонятной тревогой, вышел он на террасу.
Нет, не обмануло отеческое сердце! В глубине парка, забыв обо все на свете, слилась в объятьях юная пара. Рассвирепел отец. Свистнув что было мочи, спустил он на злодея, похитившего сердце любимой дочки, свору охотничьих псов. Спасая свою жизнь, юный любовник помчался прочь изо всех молодецких сил. Перебежав через дорогу, он нашел пристанище в старой башне. Но не уберегли его толстые каменные стены. Тут и настигла его страшная смерть от острых собачьих зубов.
Историю о грустной любви рассказала исповеднику пред своей кончиной младшая помещичья дочь. Говорят, не знала она больше в жизни счастья. Невенчанная вдова так и не вышла замуж, окончив свои одинокие безрадостные дни в замке Ечки. В одном лишь не призналась она святому отцу, исповедовавшему ее на смертном одре: просила ли она, гуляя по тенистым аллеям парка, упокоить душу любимого и позволить ей соединиться с ним в другом мире или, надеясь на призрачные объятья, умоляла оставить его дух на бренной земле. Кто знает!
Но старушки из села уверяют: княгиня, возвращаясь из сада, нередко была чрезмерно бледна, а руки ее заметно дрожали. На том самом месте, где некогда стояла сцена, она зажигала свечку и тихо молилась, ожидая, пока она не догорит, прогнав неупокоенного духа. Сам особняк тоже постигло странное проклятье. После кончины помещика Дамаскина им владели лишь чужестранцы. Роскошный неоготический замок так ни разу не был до конца отреставрирован и не вернул себе былую славу.
Даже сейчас, когда главное здание палаццо приведено в порядок и превращено в элитный отель «Kaštel», башня через дорогу все так же запущена и поросла травой.
Не раз магнаты, придумавшие новое назначение колоритному зданию, завозили материалы для его ремонта и приглашали рабочих. Да только ни один проект так и не был реализован. Храбрых строителей, не боявшихся пил, кувалд да дрелей, приводили в ужас угрожающий рык да грозный лай, раздававшиеся откуда-то изнутри совершенно пустой башни. И, убегая так, что сверкали пятки, прорабы уверяли: псы, растерзавшие несчастного актера, после смерти были призваны стать его верными стражами.
Вероника Коваленко. Источник
